Убийственно жив - Страница 81

— Покажите еще раз удостоверение.

Мужчина снова предъявил карточку. Мария не совсем освоила английский, но узнала его на фотографии и увидела надпись: «Контролер». Убедительно, официально.

— Ну ладно, — решила она.

Тем не менее, опасаясь его, прошла вперед, оставив открытой парадную дверь. Прошагав по площадке, поднялась на две ступеньки на кухню, ни на секунду не выпуская мужчину из поля зрения.

Ее деньги лежали на прямоугольном сосновом столе под керамической вазой для фруктов. Рядом Клио оставила записку с указаниями, что надо нынче сделать в доме. Мария поспешно сгребла две бумажки в двадцать фунтов и сунула в сумку. Потом указала на левую стену, где стоял огромный серебристый холодильник.

— По-моему, счетчик там, — сказала она, впервые обратив внимание на забинтованную руку мужчины.

— Круто! — воскликнул он, видя, как ее глаза на секунду расширились. — Вы даже не представляете, где у людей расположены счетчики! Я постоянно рискую жизнью. — Он улыбнулся. — Не возражаете, если встану на стул?

Мария подвинула деревянный кухонный стул, мужчина ее поблагодарил, наклонился, снял обувь, глядя вовсе не на счетчик, а на уборщицу, положившую связку ключей на стол, напряженно раздумывая, как бы ее отвлечь и выставить с кухни. И тут зазвонил ее мобильный телефон.

Он проследил, как женщина вытащила из сумочки маленькую зеленую трубку «Нокия», взглянула на дисплей, с явной дрожью в голосе сказала:

— Даника? — а потом торопливо заговорила на незнакомом ему языке. Через несколько секунд и без того напряженный разговор стал резче.

Женщина зашагала по кухне, все больше повышая голос, вышла на верхнюю ступень лестницы, ведущей к жилым комнатам, и там уже перешла на крик.

Она меньше чем на минуту потеряла его из виду, но этого было вполне достаточно, чтобы схватить ключ, вдавить его в баночку с воском, спрятанную в ладони, и положить обратно на стол.

72

Мэллинг-Хаус, где сидело начальство, находился в пятнадцати минутах езды от офиса Грейса и представлял собой хаотичный комплекс построек на окраине Льюиса, главного города Восточного Суссекса, откуда осуществлялось административное руководство действиями пяти тысяч офицеров и служащих суссекской полиции.

Особенно выделялись два здания. В одном, трехэтажном, стеклянно-кирпичном, футуристическом, располагался штаб управления, бюро регистрации и раскрытия преступлений, а также компьютерный центр. Другое — импозантный особняк из красного кирпича в стиле королевы Анны, давно внесенный в список самых значительных памятников архитектуры, сохраняющихся в прекрасном состоянии, — дало название самому штабу. Мэллинг-Хаус гордо стоит средь убогих расползающихся во все стороны автомобильных стоянок и одноэтажных панельных построек. Есть здесь и одно темное здание без окон, с высоченной трубой, которое всегда напоминало Грейсу ткацкую фабрику в Йоркшире, высокомерно высившуюся в сторонке. В этом особняке находятся офисы высшего начальства и его заместителей, в том числе Элисон Воспер, а также располагается вспомогательный персонал и многочисленные старшие офицеры, временно или постоянно работающие за пределами Мэллинг-Хаус.

Кабинет Воспер находится на первом этаже за парадной дверью. Из огромного створчатого окна открывается вид на гравийную подъездную дорожку и круглую лужайку за ней. Грейс, подходя к начальственному столу, мельком увидел в траве дрозда, купавшегося в фонтанчике.

Во всех приемных Мэллинг-Хаус красивая деревянная резьба, прекрасная лепнина, чудесные плафоны, старательно восстановленные после пожара, едва не уничтожившего здание несколько лет назад. Оно строилось как удобное жилье, дававшее посетителям представление о богатстве хозяина.

Приятно было бы работать в таком помещении, в тихом оазисе, подальше от тесных пещер Суссекс-Хаус. Иногда Грейсу кажется, что он с радостью принял бы назначение на ответственный пост, с удовольствием пользовался сопутствующей этому властью, но размышления прерывает мысль о том, сумел бы он при этом смириться с проклятой коварной политкорректностью, которая требует лебезить перед начальством больше, чем положено по чину. Впрочем, в данный момент его больше занимало не продвижение по службе, а возможность избежать понижения.

Несколько лет назад некий остряк назвал кисло-сладкое блюдо в местном китайском магазинчике «Элисон Воспер номер 27», зная вместе со всеми прочими об изменчивом настроении этой дамы, и прозвище Номер 27 к ней прилипло. Сегодня она твой лучший друг, а завтра злейший враг, каким уже давно остается для Грейса, который стоит теперь перед ней чуть ли не навытяжку, потому что начальница не предлагает садиться, чтобы визиты были деловыми и краткими.

Поэтому он сильно удивился, когда та, не отрывая взгляда от документа, скрепленного витым зеленым шнуром, взмахом руки указала ему на одно из двух кресел перед своим широким лакированным письменным столом из розового дерева.

Элисон Воспер — коротко стриженная блондинка сорока с небольшим лет, с суровым, но не лишенным привлекательности лицом, официально одетая, в накрахмаленной белой блузке, застегнутой по горло на пуговицы, несмотря на жару, и в синем костюме — пиджак и юбка, — с маленькой бриллиантовой брошью на лацкане. На столе, как обычно, разложены веером утренние газеты.

Грейс почуял знакомый горьковатый аромат её любимых духов, который смешивался с гораздо более сладким запахом свежескошенной травы, доносившимся с ветерком из открытого окна.